Пожалуй, ни одно из архитектурных направлений не пробуждало столько противоречивых мнений, как модерн.

Странный, неспокойный, чарующий – этот стиль-обманка даже не имеет общеупотребимого названия. Во Франции это ар-нуво, сецессион в Австрии, югендштиль в Германии, либерти в Италии… Каждая страна не только давала свое имя новому явлению, но и яростно отстаивала право первородства.

Истина, как водится, лежит посередине. Цивилизованный мир в конце XIX века резко и необратимо изменился так, что ни одна традиция уже не казалась самоочевидной. Все – начиная от формы ложек или столовых ножей и заканчивая конструкцией фабричных корпусов – требовало переосмысления и новизны.

Архитектурные и дизайнерские идеи, отвечая этим тектоническим сдвигам, рождались практически одновременно и повсюду, буквально витали в воздухе. Именно этому слому рубежа веков (не зря во Франции новый стиль называли также «конец века») мы и обязаны появлением модерна, вновь и, кажется, навсегда вошедшего в моду.

Отчего же после аристократичного классицизма, комфортного, но утрированно-рассудочного и скучно-буржуазного бидермейера, после невнятно-разночинного эклектизма вдруг возник этот стиль-провокатор? Благодарить следует свершившуюся промышленную революцию. С одной стороны, она позволила сделать массовыми вещи, до той поры считавшиеся атрибутами роскоши (например, хлопчатобумажные ткани, фарфор и фаянс, майолику и многое другое). С другой же – согнала в города сотни тысяч людей и до предела сузила личное пространство.

Необходимость существовать в стесненных условиях, не видеть ничего, кроме закопченных стен с маленькими окнами, отсутствие ярких красок – для нормального человека почти невыносимо. Ответом на такие условия и стал модерн – стиль без острых углов, полный света и цвета, прорастающий сквозь городской быт подобно живому побегу.

Начавшись в студиях и мансардах художников, вскоре он захватил все социальные слои – от аристократов до бесправных фабричных рабочих. Общие условия породили одновременный прорыв нового стиля в самых разных странах Европы и Америки. Поэтому говорить о некоей «родине» его – бессмысленно. Но вот что действительно сделало модерн всеобъемлюще-интернациональным, так это всемирные выставки. Можно сказать, что они стали прообразом современной глобальной информационной сети. Врубелевские майолики и витражи, рекламная графика Альфреда Мухи, ювелирные работы Рене Лалика – все это великолепие дополняло и оттеняло друг друга, давая толчок все новым и новым идеям.

Торжество модерна закончилось внезапно и трагически – прекрасную эпоху, как и многое другое, уничтожила Первая мировая война. Наступившим же суровым временам красоты ар-нуво оказались ненужными… Но, поскольку в отличие от предшественников стиль не успел изжить себя «естественным путем», его отголоски постоянно слышались и слышатся на протяжении уже целого века.  Более того, можно сказать, что в наши дни модерн переживает поистине триумфальное возрождение как в жилищах «сильных мира сего», так и рядовых обывателей.

«Удивительно вкусно, искристо и остро…»¹

Объяснить современную популярность стиля можно исходя из тех же соображений, что были приведены выше: существуя в среде, все менее приемлемой для естества человека, люди поневоле ищут способы адаптации к ней. Прихотливый, «природный» и вместе с тем очень функциональный модерн эту роль выполняет блестяще. В чем же коренные черты современного варианта ар-нуво?  

«Модерн – это стиль-хамелеон, – считает московский искусствовед Вера Калмыкова. – Он легко вбирает в себя любые тенденции, при этом переосмысляя их и открывая свежие грани. Классицизм, минимализм, даже хай-тек адаптируются модерном, превращаясь в нечто совершенно новое, но при этом сохраняя свои родовые черты. Как и классицизм, современный ар-нуво тяготеет к чистым линиям, подобно минимализму стремится к использованию натуральных материалов – дерева, металла, керамики – и не чуждается подчеркнутой утилитарности хай-тека. Универсализм и «вневременность» этого стиля настолько всеобъемлющи, что наш современник очень уютно чувствует себя в пространствах Шехтеля или Виктора Орта. Впрочем, можно сказать, что и человек рубежа XIX–XX вв. не потерялся бы в современных интерьерных вариантах модерна».

Дополнительную притягательность стилю в наши дни добавляет то, что он не требует значительных затрат и усилий. Достаточно беглым взглядом пройтись по полкам строительных магазинов, чтобы убедиться: возможностей создать собственный вариант интерьера в стиле модерн предостаточно.

«Нельзя сказать, – говорит Татьяна Блинова, начальник группы по разработке и внедрению новой продукции компании Kerama-Marazzi, ведущего российского производителя керамической плитки и керамогранита, – что мы в своих дизайнерских разработках четко ориентируемся на определенный стиль, тем более что в случае модерна это и бессмысленно. Однако главные родовые его черты легко проследить в наших коллекциях: это и прихотливые растительные орнаменты, как например, в сериях «Орхидея» или «Верона» , и насыщенные чистые цвета, как в серии «Калейдоскоп». Таким образом, дизайнер, оформляющий интерьер, получает необходимую палитру для воплощения самых смелых вариаций на тему модерна».

Вообще стоит заметить, что для стиля ар-нуво широкое использование керамики являлось и является базовой чертой. Особенно характерно это для русских и испанских художников и дизайнеров. Но если для Испании (вспомним великого Гауди) мозаика и плитка являются не столько интерьерными, сколько экстерьерными элементами, то для России отделанные майоликой и мозаикой жилые помещения стали своеобразной «визитной карточкой» отечественного модерна. И неслучайно: материал этот чрезвычайно пластичен и позволяет в полной мере использовать возможности стилизации и игры, столь характерной для стиля. Можно вспомнить дивной красоты мозаичные «мавританские» вставки в московском особняке Саввы Морозова или изразцовый камин в «русской» гостиной там же. Характерна эта черта и для современного российского дизайна.

«Иногда даже небольшая керамическая вставка может придать интерьеру дух модерна, – говорит Татьяна Блинова  (Kerama-Marazzi). – Например, чтобы «поиграть» с характерной для этого направления ориентальной темой, можно вкрапить в керамическое полотно небольшое камео. Например – пару плиток «цветы и птицы» из серии «Сакура» нашей японской коллекции. Они, с одной стороны, весьма контрастны, что позволяет акцентировать замысел, а с другой – обладают характерным для модерна прихотливым и наполненным смыслом рисунком».

«Дух мелочей, прелестных и воздушных…»²

Безусловной особенностью модерна и раньше, и сейчас является удивительная синергия, симбиоз, по образному выражению Федора Шехтеля, «трех сестер» – архитектуры, живописи и скульптуры. «Это взаимоотношение… – писал великий русский архитектор, – в своей совокупности должно ввести зрителя в то настроение, которое отвечает назначению здания. Все это указывает на то, что архитектура, живопись и скульптура должны идти рука об руку в дружной совместной работе, конечно, в этом содружестве имеются в виду в той же степени и художники по мебели, бронзе, керамике, живописи по стеклу и по остальным отраслям прикладного искусства»³.

Действительно, именно небольшие вещицы, акценты, мелкая пластика завершают образ интерьера в стиле модерн. При кажущейся эклектичности каждый подобный предмет должен быть на своем месте, подчеркивая общий замысел. Это касается буквально всех элементов – начиная от мебели и заканчивая дверными ручками. Общее правило – следование за духом природы, избегание «рубленых», жестких форм, своеобразное «перетекание» предметов интерьера друг в друга.

Говоря о мебели, нужно помнить, что изначальную планку для нее задавали не собственно мебельщики, а архитекторы, такие как Чарльз Ренни Макинтош, стремящиеся к целостности всей картины возводимого здания. Поэтому в банальных вроде бы шкафах, столах и стульях того времени сочетается изящество и удивительная функциональность. Однако такой подход привел к тому, что истинные шедевры мебели модерн создавались вручную и стоили весьма недешево. По большому счету это верно и сейчас, но развитие технологий позволяет сегодня создавать массовые и достаточно доступные реплики известных образцов или интересные вариации на эту тему.

Особенно преуспели в этом такие законодатели дизайнерской моды, как итальянцы: на стилизациях «либерти» специализируется достаточно много местных компаний, можно назвать хотя бы фабрики Bamax или Medea.

Еще одна отличительная черта модерна – витражи и росписи по стеклу, а также скульптурная стеклянная пластика. Однако, поскольку размеры массового современного жилья весьма отличаются от апартаментов Морозовых и Рябушинских, стекло становится акцентом и уходит из оконных проемов на другие поверхности, например – на дверные полотна.

На самом деле такое применение витражей весьма характерно для ар-нуво. Обратившись снова к работам Шехтеля, можно увидеть, что изрядное число входных групп и межкомнатных проемов его авторства оборудовано дверями с витражными вставками (стоит упомянуть, например, особняк Рябушинских на М. Никитской ул. в Москве или столичный же дом П. Харитоненко на Софийской набережной).

Вообще двери оказались благодатным полем деятельности для современных дизайнеров, занимающихся интерьерами «модерн». Во многом потому, что оформление дверного полотна позволяет точными штрихами завершать общую стилевую композицию. «Несмотря на свою плавность и утонченность, это направление в дизайне одно из самых «капризных», – считает Ирина Обухова, руководитель направления по работе с архитекторами и дизайнерами компании «Лендор». – Интерьер в стиле модерн не терпит незаконченности, в нем все должно быть выдержано от и до: от мебели до дверной ручки. Это хорошо понимают мировые законодатели мод – итальянские производители, поэтому многие из них, например фабрика Linea Cali, специализируются на подобных деталях».

Как и во времена расцвета модерна, дверные ручки этой компании изготавливаются по старинке, методом художественного литья из латуни. «Сначала мастер вручную вырезает прототип детали из дерева, – рассказывает Марио Фачетти, профессиональный дизайнер, директор фабрики Linea Cali (Италия). – Затем образец выплавляется из стали. И, если нам все нравится, мы создаем форму и отливаем модель из латуни. Далее идет окраска, покрытие специальным закрепляющим лаком и обжиг в раскаленной печи. Это позволяет нашим ручкам долго не терять цвета. При необходимости модель «состаривается» по особой технологии».

Востребованность и популярность модерна сегодня неслучайны: уникальный сплав тонкой игры и высокого искусства дает возможность хотя бы на время уйти от суеты и прагматизма нового тысячелетия. «…Любя искусство, – говорил Федор Шехтель, – мы творим волшебную сказку, дающую смысл нашей жизни»⁴.

В насыщенной и полной стрессов современной жизни возможность «остановиться, оглянуться», как бы она ни достигалась – хотя бы и за счет дизайна интерьера, – дорогого стоит. И волшебная сказка ар-нуво может стать реальностью, тем более что создать ее совсем несложно…

__________________________________________________________________

²  Кузьмин М. «Где слог найду…».
^3,4  Шехтель Ф. «Сказка о трех сестрах: Архитектуре, Скульптуре и Живописи и их взаимоотношение в эволюции искусства». Конспект лекции. Цит. по изданию «Архитектурная сказка Федора Шехтеля». – М.: Русский импульс, 2010. С. 19.